Я все никак не могу строго определить закономерность развития моего вдохновение. Оно так спонтанно, так неорганизованно и судя по всему абсолютно трансцендентально. Я могу стимулировать его сильнейшими амфитаминами вроде старой доброй классической литературы или живописи, но оно будет молчать и вдруг встрепенется, лишь случайно зацепившись взглядом за сухую, до безобразия логичную фразу, почти искусственно спаянную из научных терминов; я могу зачитывать вдохновению оды, тыкать пальцем в горизонт на зардевшиеся облака, но, бывает, тесные оковы разума спадут, когда того не ждешь - к примеру, при виде растресковшейся стены с облезшей краской и потеками, обитой по краю мшистой зеленью.
Всего две вещи я знаю про свое вдохновение точно. Первое, оно не спрашивает разрешения, прежде чем прийти - даже если я увязаю в нескончаемых делах, оно заставит отложить книги в сторону. Второе, его со страшной силой активирует чужое знание - когда другой человек пишет настолько граммотно, настолько проникновенно и легко, что, видно, даже не прикладывает усилий, когда он синтезирует различные стили, когда его язык богат, но при этом кажется кристально чистым, без единого лишнего знака.
Для подобной активации скрытых энергий необходимо хирургически точное сочитание фактов, которе, увы, мне неизвестно. Но коль скоро это произошло, мне бывает сложно остановить себя, свои руки, движимые словно какой-то демонической лихорадкой. Сознание впитывает чужую речь, как губка, высвобождаются все запечатанные силы разума - я могу качественно копировать чужой стиль, могу синтезировать свой, я могу... все.